«Восстановление христианства», 1 553 год
Из этого весьма ясно следует, что мягкая масса мозга не может быть вместилищем разумной души, ибо она холодна и лишена ощущений. Но она служит как бы подушкой для вышеназванных сосудов, чтобы они не разбились, и стражем животного духа, дабы он не был развеян прочь, когда передаётся в нервы, и затем и холодна, чтобы умерять сильный жар, пылающий в сосудах. Оттого и происходит, что для нервов оболочка мембраны во внутренних пустотах, коя характерна для вышеуказанных сосудов, служит верным стражем духа, и они удерживают сии мембраны на расстоянии от твёрдой и от мягкой оболочки мозга. И те пустоты в желудочках мозга, что смущали философов и врачей, содержат не что иное, как дух.
<...> Мы убедились, что дух проявляет себя, когда, в момент напряжённого размышления, артерии начинают пульсировать, вплоть до височных. Кто не наблюдал подобного феномена, едва ли поймёт. Эти сосуды были предназначены для иной цели, а именно, чтобы одухотворённый воздух, затягиваемый расширением сосудов духа, проходя через решетчатую кость в их пустоты, освежал и вентилировал находящийся внутри животный дух и душу. В этих сосудах присутствуют разум, душа и дух, которые нуждаются в постоянной вентиляции, иначе, словно сильный огонь, накрытый колпаком, они задохнутся.
И как обычному огню требуется не только раздувание и вентиляция, чтобы он мог получать питание от воздуха, но и возможность выбрасывать пар и золу, так и им, и как обычный внешний огонь привязан к плотному земному телу из-за общей сухости и общей формы света, так и этот, который питается жидкостью тела, тоже раздувается, поддерживается и питается воздухом, и таким образом и наш эмоциональный дух, и душа равно привязаны к телу, составляют с ним одно и питаемы кровью.
Меня выгнали на целый день с урока французского языка за то, что я, сидя на последней парте, рисовал строчную «к». Именно тогда я понял, что мне следует ходить в художественную школу.
Обычно я просто пробую самые разные вещи и не очень волнуюсь о модульной сетке или структуре до тех пор, пока не почувствую, что понимаю, что я делаю. А после этого я убираю всё лишнее. Если вы начинаете с порядка, очень сложно достигнуть небрежности.
Каждый шрифт хочет знать: «Не толстоват ли я в этом абзаце?» Всё дело в контексте. Шрифт может выглядеть идеально тонким на экране, но в печатном варианте оказаться громоздким и бесформенным. У шрифта Mrs. Eaves узкая талия и маленькое тело.