Супруга инспектора. Кетимбанг, 1883 год
Вдруг стало очень темно. Последнее, что я увидела, — пепел, бьющий фонтаном из трещин в половицах. Я повернулась к мужу. Он сказал в отчаянии: «Где нож... Я вскрою нам всем вены, чтобы не пришлось долго мучиться». Ножа мы не нашли. Что-то тяжёлое придавило меня к земле. Потом как будто весь воздух вытянуло, стало нечем дышать, на меня повалились люди. Я не знала, живы ли муж и дети. Подумала, что надо выйти на улицу, но никак не могла выпрямиться в полный рост. Кое-как доковыляла до двери, протиснулась в проем, споткнулась и упала. Пепел был горячий, и я пыталась прикрыть лицо руками. Раскалённые обломки пемзы впивались в кожу, как иглы. Не думая, что делаю, я пошла вперёд. Я была не в себе, иначе ни за что не бросилась бы в эту адскую тьму. Я бежала, ветви стегали меня по лицу и рукам, но я даже не пыталась увернуться. Я всё больше запутывалась в ветвях, они цеплялись за волосы. Тут я заметила, что вся облеплена густым влажным пеплом и с меня лоскутами сходит кожа. Я решила, что это грязь, и попробовала оторвать один лоскут, но стало только больнее. Я не понимала, что это ожоги.
По своей природе любой творческий процесс в той или иной степени включает в себя неудачу. Ты начинаешь работать, и у тебя ничего не выходит. Ты продолжаешь — становится лучше, но всё же недостаточно хорошо. Порой кажется, что всё только хуже. И ты пробуешь снова и снова. Наконец, в отчаянии ты делаешь последний рывок, думая: «У меня никогда не получится». И у тебя получается!
Не все осознают важность внутренних форм, пространства незаполненных белых промежутков внутри буквы. Буква, доведённая до совершенства, отличается красотой внутреннего пространства. Оно должно быть лаконичным, простым и таким же благородным, как динамика и силуэт чёрных форм.
Как графический дизайнер я обожаю сотрудничество. Я не хочу сидеть на каком-то холодном чердаке и в одиночестве курить Camel без фильтра, вся перепачкавшись краской — потому что я слишком люблю печатные листы.