Манса Муса совершает хадж
1 324 год
Африканское «золотое царство» Мали было даже богаче, чем Гана. Золото, слоновая кость, невольники — все это было таким ходовым товаром, что в Африке не было людей богаче, чем правители Мали. Обращение в ислам окончательно упрочило их связи с арабами, чьи торговые караваны медленно шли через Сахару с грузом соли и других ценных товаров.
Один из этих царей (мане), Муса; прославил свою и без того знаменитую державу благодаря особом) таланту — умению показать себя с выгодной стороны. В 1 324 году этот экстравагантный правитель совершил легендарное паломничество в Мекку в сопровождении впечатляющей свиты из 60 000 человек. 500 рабов несли золотые дары, на каждого из 80 верблюдов было навьючено по 300 фунтов золота. Все спутники Мусы были облачены в шелка и драгоценные персидские ткани. Молва об этой неслыханной роскоши вкупе с неслыханной щедростью опережала паломников, пока они через Египет следовали к Мекке.
Хотя северные мусульмане и были глубоко впечатленны набожностью малийцев, их поразили культурные традиции Африки, шедшие вразрез с мусульманскими запретами, — например, слишком открытая одежда малийских женщин. При этом манса Муса получил урок почтения к противоположному полу: один египетский чиновник сообщил ему, что мусульманам запрещено делать женщин рабынями-наложницами. «Всем? — изумился, по слухам, Муса. — Даже царям?» «Даже царям», — последовал ответ.
Муса вернулся из Мекки полный решимости превратить Мали в центр учёности. В столице, Тимбукту, у него были дворец, огромная мечеть и библиотека, где хранилось собрание арабских книг. Всё это стало ещё и университетом, привлекавшим к себе арабских учёных и добавившим к длинному списку малийских достижений просвещённость.
Раскинувшаяся от Атлантического побережья до границ сегодняшней Нигерии и от края тропического леса до песков Сахары империя Мали вполне могла сравниться с Монголией и османской Турцией. На землях её царил мир, подданные благоденствовали. Великий арабский путешественник Ибн Баттута писал о царстве Мали: «И путешественнику, и домоседу можно не опасаться грабителей и разбойников».
Пожалуй, я против того, чтобы подразумевать под «графическим дизайном» всякие визитки, логотипы и рекламу. Более того, все эти вещи меня совершенно не интересуют. Такое понимание графического дизайна так же далеко от меня, как и профессия молочника или адвоката. Честно говоря, я охотнее стал бы молочником.
Я ненавижу беспорядок в офисах. Я хочу, чтобы туалеты были чистыми. Я не стану развешивать повсюду постеры. У меня не будут висеть дурацкие заметки рядом с туалетом — всё это меня раздражает. Мы ничего не печатаем шрифтом Comic Sans, и даже наши офисные работники в Берлине знают, что, когда они распечатывают заметку, они должны использовать шрифт нашей студии.
Шрифт — это я!
Джон Уинтроп
Из письма жене в Англию, 1 630 год Дорогая моя супруга! Обязательно тепло оденься и ...