Мацуо Басё
«По тропинкам севера», 1 689 год
Месяцы и дни — путники вечности, и сменяющиеся годы — тоже странники. Те, что всю жизнь плавают на кораблях, и те, что встречают старость, ведя под уздцы лошадей, странствуют изо дня в день, и странствие им жилище... Так и я, с каких уж пор, увлечённый облачком на ветру, не оставляю мысли о скитаниях.
Бродил я по прибрежным местам и минувшей осенью смел старую паутину в ветхой лачуге своей у реки. Вот и этот год кончился, и весной, наступившей в дымке тумана: «перейти бы заставу Сиракава!» — бог-искуситель, вселившись во все, стал смущать мне душу, боги — хранители путников так и манили, и за что я ни брался, ничто не держалось в руках. Залатал я дыры в штанах, обновил завязки на шляпе, прижёг моксой колени, и с той поры сразу встал неотвязно в душе образ луны в Мацусима. Уступил я жилище другим и, перебираясь за город к Сампу, -
Домик для кукол...
Переменяет жильцов!
Что ж — и лачуга.
Такой начальный стих я прикрепил к одному из столбов дома. <...>
На эту ночь я остановился в Индзука. Я искупался — там есть горячий источник — и отыскал гостиницу. Помещение было убого, циновки положены прямо на земляном полу. Я разостлал постель при огне очага и лёг. Наступила ночь, гремел гром, дождь лил непрестанно, протекал на мою постель, комары и блохи кусали — я не мог заснуть. К тому же начался приступ болезни, я чуть не терял сознание. Когда краткая ночь наконец сменилась рассветом, я снова вышел в дорогу. Ночь давала себя знать, дух был подавлен... Но хотя такая болезнь внушала тревогу, все же я думал о том, что мне, страннику по давним местам, умереть в пути — удел, суждённый небом. Так я понемногу снова вернул себе мужество и, уже вольно шагая, прошёл Датэ-но-Окидо.
1 672 год
Басё публикует хокку
Мои коллажи — это не мозаичные головоломки, а организмы, которые растут до тех пор, пока их вес не будет уравновешен их энергией. Что произойдёт дальше? В каком направлении они будут развиваться? Я ищу внутреннюю логику в самой работе. Эта логика может насчитывать множество составляющих или быть замкнута на самой себе, но она не более случайна, чем извивы виноградной лозы.
Чтобы продать работу, которой я горжусь, я должен быть красноречивым и неистовым, угрожать, проталкиваться, настаивать, умолять, убеждать, льстить, преувеличивать, расхваливать, манипулировать, быть надоедливым и энергичным, иногда врать и всегда продавать, страстно продавать!
Ни в Garamond, ни в Caslon, ни в Baskerville не было bold версии до их возрождения в двадцатом веке. Для них были созданы и употреблялись только прямой шрифт и наклонный. Широко использовать эти шрифты в современном мире бесчеловечно. Увеличение размера Garamond разрушает его органичность.
Лошади в истории
Полезность и ласковый характер сделали их незаменимыми спутниками человека. ...