Важную роль в основании ацтекской столицы сыграл верховный бог ацтеков с обманчиво нежным именем Колибри Левой Стороны (по-ацтекски Уицилопочтли). Вопреки своему мирному имени Уицилопочтли, некогда пожертвовавший собственную кровь Солнцу, теперь требовал новых и новых человеческих жертвоприношений: ацтеки верили, что погибшие ради него становятся частью самого божества.
Уицилопочтли давал ацтекам пищу и советы, когда те странствовали в пустынях северной Мексики в поисках места для постоянного поселения. Он сказал, что знаком для них станет орёл, сидящий на верхушке кактуса. И когда в 1 325 году ацтеки вышли к озеру Тескоко, они увидели, что на острове сидит огромный орёл. В тот день был основан город, которому предстояло стать крупнейшим городом Мезоамерики, — Теночтитлан.
Ацтеки поселились на острове в маленьких деревянных хижинах и принялись возделывать землю. У своих новых соседей они позаимствовали приёмы земледелия в заболоченной местности — научились отводить воду от полей и строить ирригационные системы. Урожаи были щедрыми, ацтекский народ умножался.
Всего лишь через несколько поколений после основания Теночтитлана он превратился в 300-тысячный город с дворцами и храмами, центр великой империи, где подданных тысячами приносили в жертву требовавшему новой крови Уицилопочтли.
Ещё одно пророчество богов гласило, что с востока к ацтекам явится бог Кецалькоатль в виде человека с белыми волосами и бородой. По несчастливому стечению обстоятельств в 1 519 году прибыл подходивший под это описание Эрнандо Кортес, и вождь Монтесума приветствовал его как воплощение божества — на погибель себе и всей ацтекской цивилизации.
Мексиканский художник Диего Ривера обессмертил ацтекскую столицу на фреске «Великий Теночтитлан» на стенах Национального дворца в Мехико
Чем менее интересна буква, тем полезнее она для типографа.
Обычно я просто пробую самые разные вещи и не очень волнуюсь о модульной сетке или структуре до тех пор, пока не почувствую, что понимаю, что я делаю. А после этого я убираю всё лишнее. Если вы начинаете с порядка, очень сложно достигнуть небрежности.
Я могу сосредоточиться где угодно. В моей гудящей, как улей, студии со свободной планировкой кто-то из двадцати шести человек постоянно хватает меня, чтобы вовлечь в какой-нибудь проект, взять на встречу и так далее. И у меня трое детей, каждый из которых может разбудить меня среди ночи и сделать то же самое.