Фёдор Достоевский
«Преступление и наказание», 1866 год
Вначале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер, один молодой человек вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов в С-м переулке, на улицу и медленно, как бы в нерешимости, отправился к К-ну мосту.
Он благополучно избегнул встречи с своею хозяйкой на лестнице. Каморка его приходилась под самою кровлей высокого пятиэтажного дома и походила более на шкаф, чем на квартиру. <...> Он был должен кругом хозяйке и боялся с нею встретиться.
Не то чтоб он был так труслив и забит, совсем даже напротив; но с некоторого времени он был в раздражительном и напряжённом состоянии, похожем на ипохондрию. Он до того углубился в себя и уединился от всех, что боялся даже всякой встречи, не только встречи с хозяйкой. Он был задавлен бедностью; но даже стеснённое положение перестало в последнее время тяготить его. Насущными делами своими он совсем перестал и не хотел заниматься. Никакой хозяйки, в сущности, он не боялся, что бы та ни замышляла против него. Но останавливаться на лестнице, слушать всякий вздор про всю эту обыденную дребедень, до которой ему нет никакого дела, все эти приставания о платеже, угрозы, жалобы, и при этом самому изворачиваться, извиняться, лгать, — нет уж, лучше проскользнуть как-нибудь кошкой по лестнице и улизнуть, чтобы никто не видал.
Впрочем, на этот раз страх встречи с своею кредиторшей даже его самого поразил по выходе на улицу. <...>
На улице жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду извёстка, леса, кирпич, пыль и та особенная летняя вонь, столь известная каждому петербуржцу, не имеющему возможности нанять дачу, — всё это разом неприятно потрясло и без того уже расстроенные нервы юноши.
1 866 год
«Преступление и наказание»
Наиболее выдающиеся образцы графического дизайна, изменившие наш взгляд на мир, зачастую служат для самых приземлённых вещей: это может быть реклама чернил, сигарет, свечей зажигания или машинного оборудования.
Мы используем сетки в нашей работе, но нам кажется, что мы делаем это совсем не так, как, например, поздние швейцарские дизайнеры модернисты вроде Йозефа Брокмана. Хотя нам действительно нравится работать с сеткой, мы бы не осмелились назвать себя настоящими сеточниками.
Моя работа по прежнему направлена на создание счастливой возможности для всех тех и всего того, кто и что не были приняты во внимание; на то, чтобы выслушать другого человека и не только понять предложенные изменения, но и инициировать их.
