Знакомством с трудами Цицерона, Платона, Аристотеля мы во многом обязаны святому покровителю Европы Бенедикту Нурсийскому. Монах и мыслитель с утопическими воззрениями, он основал на горе Монте-Кассино близ Неаполя монашескую обитель, стремясь создать замкнутое, отделённое от мира общество, где человек смог бы найти путь к Богу. Его община процветала, и вскоре другие монастыри стали принимать за образец бенедиктинский устав — жизнь, посвящённую труду и молитве.
Однако Бенедикт никак не мог предвидеть, что бенедиктинские монастыри станут прибежищем не только для душ, но и для книг. Когда Рим пал, вместе с ним погибли его школы и библиотеки. Но по этой же причине монастыри в Европе набирали силу, превращались во влиятельные институции. Писцы в своих скрипториях переписывали древние тексты и раннехристианские Евангелия, украшая их великолепными красочными миниатюрами. Эти тексты оказались, по сути, единственными в Западной Европе примерами античной литературы, дошедшими до эпохи Возрождения — эпохи, когда учёные принялись собирать воедино уцелевшие фрагменты и воссоздавать древнегреческие и древнеримские шедевры.
Сестра-близнец Бенедикта Нурсийского, Схоластика, приняла бенедиктинский устав, суть которого можно описать словами «покой, молитва и труд». Схоластика учредила близ Монте-Кассино женскую монашескую общину. Примыкающие друг к другу женские и мужские монастыри в те времена не были редкостью
Наиболее выдающиеся образцы графического дизайна, изменившие наш взгляд на мир, зачастую служат для самых приземлённых вещей: это может быть реклама чернил, сигарет, свечей зажигания или машинного оборудования.
Я ненавижу беспорядок в офисах. Я хочу, чтобы туалеты были чистыми. Я не стану развешивать повсюду постеры. У меня не будут висеть дурацкие заметки рядом с туалетом — всё это меня раздражает. Мы ничего не печатаем шрифтом Comic Sans, и даже наши офисные работники в Берлине знают, что, когда они распечатывают заметку, они должны использовать шрифт нашей студии.
Ручная гравировка и печать в прошлом, и, хотя они ещё не стали анахронизмами, их место — на покрытых пылью полках коллекционеров снобов.